«Блокнот Ростов» записал интервью с бывшим ростовским полицейским, который сам прошел через места лишения свободы и сейчас занимается правозащитной деятельностью.
Иван Назаров пришел служить в органы МВД в 2002 году, а потом восемь лет провел в местах лишения свободы. Его обвинили в незаконном сбыте наркотических веществ, а точнее кондитерского мака. Свой срок он связывает с переделом рынка этого продукта. Назаров говорит, что с помощью силовиков крупные торговые сети смогли расправиться с мелким бизнесом. Теперь кондитерский мак можно купить только в крупных супермаркетах. Это уголовное дело Назаров называет неоднозначным, но, зная не по наслышке о методах работы оперативных служб, органов дознания и следствия, Иван согласился рассказать о том, как легко и быстро в России можно стать фигурантом уголовного дела. По его словам, массовая фабрикация незаконных уголовных дел стартовала в начале «нулевых».
— Произошел так называемый переход от уголовного «крышевания» к «крышеванию ментов», — рассказывает Назаров.
— Т. е. сначала правоохранительные органы уничтожили или, скажем так, обуздали преступность, но спрос на услуги «крышевания» никуда не исчез. Можно даже сказать, что рынок расширился. И теперь вся крыша стала «красной». Полицейской, прокурорской, фсбшной — не важно. Бизнес стал между собой конкурировать в том числе с помощью вот таких нечестных методов. Каждый обращается к своей «крыше», иногда случается «война крыш». Где-то силовики отрабатывают заказ, где-то видят, что защиты нет, и нападают сами.
Такое поведение бывших коллег Назаров объясняет просто: — Им ведь тоже хочется красиво жить, покупать дорогие машины, дома. На это нужны деньги. . Столкнувшись с уголовным преследованием, бывший милиционер Назаров первым делом начал внимательно изучать законодательство, которое регулирует работу оперативных сотрудников. Он особо обращает внимание на то, что согласно Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», оперативник одновременно является и органом дознания, и органом оперативной разработки, т .е .может сам собрать материал для возбуждения уголовного дела, и сам его возбудить .А это раскрывает широкое поле для злоупотреблений.
— При проведении следственных действий Уголовно-процессуальный кодекс РФ требует участия понятых — неких посторонних людей, которые удостоверяют факт проведения тех или иных оперативно-следственных действий, их правильность и т.п .А вот для проведения оперативно-розыскных мероприятий привлечения понятых не требуется, — объясняет правозащитник один из механизмов работы конвейера по фабрикации незаконных уголовных дел. Выдержка из закона “Об оперативно-розыскной деятельности”.
При наличии таких условий, единственное, что требуется любому оперу — это желание посадить того или иного гражданина. Это он может сделать, не выходя из кабинета, считает Назаров . — Вот я — оперативный сотрудник, я хочу вас посадить. У меня есть в отделе пакетик, мешок, сумка наркотиков — все зависит от того, на сколько я хочу посадить человека. Я сажусь и пишу бумагу о том, что у меня есть информация, что этот человек торгует наркотиками и готовится к очередной сделке. Написал, зарегистрировал, положил в папочку.
Потом еще одну, — объясняет эксперт. — По результатам каждого оперативно-розыскного мероприятия составляется документ: акт о проведении ОРМ, либо протокол, либо справка, сводка. Они по-разному называются. Главное, чтобы это был документ, и он был подписан этим оперативным сотрудником. Иван Назаров рассказывает, что «умные» оперативники, чтобы не оказаться в затруднительной ситуации, внимательно изучают поведение своей жертвы, чтобы в очередном рапорте точно указать место и время, где, «по их данным», произошел факт сбыта. — В рамках заведенного оперативного дела такой сотрудник пишет «план работы», в котором излагает, как он будет «изобличать» преступника. Потом пишется бумага, что «я, такой-то такой-то, там-то и там-то, во столько-то приобрел у гражданина»… Умный оперативник не будет писать это от балды, потому что объект в это время может находиться в другом месте.
Сотрудник должен знать, где и во сколько будет находиться объект, чтобы это было похоже на правду. Потом еще можно будет снять видео с камер наблюдения и они покажут, что человек действительно находился в этом месте. И продавца из магазина можно будет опросить и тот подтвердит: да, действительно было так… Все это будет приложено к акту о проведении «проверочной закупки». Собранных таким образов материалов вполне хватит, чтобы отправить человека в СИЗО. Правозащитник удивлен тем, что многие граждане России до сих пор считают, что «проверочная закупка» должна сопровождаться внезапным появлением оперативников, задержанием, изъятием меченых денег и наркотиков.
— Вы живете в каком-то параллельном мире, — говорит он. Одним из способов защиты в случае с фальсификацией дел Иван Назаров считает проведение психолого-психиатрической экспертизы для оперативных сотрудников с использованием полиграфа. Которое бы выявляло проведение «таких» оперативно-розыскных мероприятий.
— Машину эту достаточно трудно обмануть, но проблема заключается в том, что результаты этих исследований суд может принять во внимание, а может и не принять, руководствуясь внутренним убеждением. А суды у нас являются частью все той же системы, в которой действует полиция и прокуратура, — говорит правозащитник. Принципиальным способом решения этой проблемы бывший милиционер считает введения выборности судей.
— Ведь у нас по Конституции действуют три независимые ветви власти: исполнительная, законодательная и судебная. Депутатов мы выбираем, президента — тоже. А потом президент назначает судей. Какая же это независимость? — рассуждает он.
