Какова избирательная тактика Кремля? Оппозиционера Бориса Надеждина не допускать к выборам? Как относиться к акции “Полден против Путина”? В эфире социолог и публицист Игорь Яковенко и политик Олег Степанов.
Настоящий материал (информация) произведен, распространен и(или) направлен иностранным агентом Соколовым Михаилом Владимировичем, либо касается деятельности иностранного агента Соколова Михаила Владимировича. 18+ *Михаил Соколов не согласен с этим статусом
Михаил Соколов: Сегодня у нас в гостях: социолог и журналист Игорь Яковенко и политик Олег Степанов. Поговорим о парадоксальной как бы “избирательной кампании” в России. В Москве продолжается проверка подписей за оппозиционного кандидата в президенты России Бориса Надеждина. После того, как ему сообщили о 15% брака, политик в свою очередь попросил у Центризбиркома три дня, чтобы иметь возможность оспорить претензии. Комиссия перенесла свое решение по подписям Надеждина. Представители партии “Коммунисты России” Сергея Малинковича на сутки до 8 февраля в таком подвешенном состоянии, о котором мы расскажем.
Михаил Соколов: Давайте в общем плане немножко пошире, чем с Надеждиным, посмотрим, какие цели, на ваш взгляд, ставит перед собой Кремль в этой специфической выборной кампании на фоне масштабной войны. Это получение легитимности и демонстрация всевластия?
Игорь Яковенко: Я думаю, что вообще то, что происходит – это не выборы. Собственно говоря, выборов на территории нашей страны за весь исторический период, что существует наша страна, начиная с Великого Московского княжества, выборов, как смены власти путем голосования, не было ни разу. Это мероприятие, которое сейчас мы наблюдаем – это даже не какое-то голосование, не подтверждение легитимности Путина, это задумывалось как принесение присяги Верховному главнокомандующему и самодержцу, все политические силы должны присягать. Обратный процесс: не человек должен предъявлять себя для того, чтобы его избрали, а противоположным образом все это должно было быть устроено. Этому у меня есть доказательство прямое. Дело в том, что у Путина нет программы. Если человек пытается предъявить себя людям, то он демонстрирует программу, у Путина программы нет. Об этом недавно сказал один из руководителей его штаба Машков, который сейчас исполняет одну из своих самых провальных ролей, изображает представителя Путина, он сказал, что они прямо сейчас собирают предложения граждан в программу Путина. Какая может быть программа у царя, у самодержца? Проект под названием “Надеждин”, который был запущен, видимо, по согласованию Кириенко, он разрушал всю эту конструкцию, потому что он создавал противостояние: кандидат войны – Путин и кандидат мира – Надеждин. Это полностью разрушало конструкцию, которая изначально задумывалась, поэтому проект был признан ненужным, вредным. Я не думаю, что сейчас у кого-то есть сомнения в том, что Надеждина снимут с пробега, он не будет зарегистрирован, потому что неожиданно его поддержало слишком много народу, сам дизайн этого мероприятия резко изменился. Все остальные игроки слетели просто с доски, никаких Слуцких, никаких Харитоновых, никаких Даванковых, никого не осталось, осталось два кандидата – Надеждин и Путин. Этот дизайн никого не устраивал, поэтому Надеждина сняли.
Михаил Соколов: Еще не сняли.
Игорь Яковенко: Вы сейчас будете рассказывать о том, что может случиться чудо и завтра его зарегистрируют, он пойдет гулять по телеэфирам, рассказывать, что он против войны. Давайте еще в Деда Мороза поверим.
Михаил Соколов: На ваш взгляд, какую задачу Путин ставит для себя на этих “выборах” так называемых? 80%, демонстрация единства нации? Действительно, похоже, что есть место для участия только трех представителей думских партий-сателлитов.
Олег Степанов: Я мало могу поспорить с Игорем по дизайну выборов. Действительно, Владимир Путин, очевидно, лично отбирает кандидатов, он отобрал Харитонова, отобрал Слуцкого. С Надеждиным, конечно, ситуация получилась немножко неожиданной. Я напомню чуть-чуть контекст. Перед тем, как Надеждин появился как антивоенный кандидат, которого поддерживают люди, был другой кандидат Дунцова, которая появилась как будто бы вообще из ниоткуда, даже я ее не знал, хотя очень вовлеченный человек. Действительно, такая депутатка из небольшого города. Так или иначе есть общественный запрос, этот общественный запрос проявляется именно в моменты, связанные в связи с выборами, электоральными процедурами. В обществе большой антивоенный запрос. Так сложилось, что сначала он был у Дунцовой, этот запрос поддерживал Дунцову. Ее не допустили даже до сбора подписей, во многом эта волна перешла на Надеждина. Тут нужно сказать пару слов про самого Надеждина. Это человек, который очень давно в политике, с 1990-го года. Но, если я правильно помню, с 2003-го после того, как он ушел из Государственной Думы, он не попадал не федеральный уровень. Он много раз пытался от “Единой России”, от “Справедливой России”, от самых разных партий и проектов. И тут появилась такая возможность. Он опытный политик, который хочет на федеральный уровень, он почувствовал этот запрос, грамотно политически начал его обрабатывать. Это не говорит о нем как-то очень хорошо или очень плохо, вообще здесь дело совершенно не в его фигуре, его каких-то высказываниях про Крым, про так называемую СВО, которую он так называет с пометкой, что он не может называть войну войной, дело в том, что общество устало от Путина, общество устало от войны. Мы видим, что есть очень большой запрос на то, чтобы вот эту всю энергию направить против Путина. Я согласен с Игорем, что есть это противостояние – Надеждин-Путин. Да, оно пока овладело не всей страной, очевидно, наиболее политизированной частью, частью общества, которое потребляет больше информации из более независимых источников, но тем не менее, это не самая большая заслуга самого Надеждина. Он этот запрос начал обрабатывать, но этот запрос сформировал не он. Если кандидат будет отбиваться, его все равно можно будет попробовать избрать. Такие примеры были, например, в 2019 году, когда Сашу Соловьева не допустили до выборов в Мосгордуму, а допустили его спойлера, какого-то водителя, который не вел кампанию, сказал: “Так поддержите тогда его”. Человек, который вообще не вел кампанию, у него тысяча рублей была на избирательном счету, избрался и победил кандидата от власти. Дело в том, как общество, как политические акторы, политики смогут направить запрос общества в поддержку того или иного кандидата, и что будет дальше. Власть в России совершенно точно сменится не в результате выборов, однако выборы – это очень важный инструмент для мобилизации общества, для вовлечения людей в политику, инструмент, с помощью которого политические акторы смогут доносить до людей простые истины: Путин устал, Путин никому не нужен, Путин должен уйти, война должна быть закончена. Я считаю, что этим инструментом, безусловно, нужно пользоваться вне контекста того, будут эти выборы с Надеждиным, будут они с Даванковым, со Слуцким, абсолютно неважно.
Михаил Соколов: Для вас Надеждин – это вышедший из рамок кремлевский проект?
Олег Степанов: Для меня он скорее системный игрок, который обладает достаточно большими амбициями, и почувствовал общественный запрос. Я лично его не знаю, знаю о нем достаточно много как хороших вещей, так и плохих, плохих может быть даже больше. Не хочу его критиковать, сейчас дело совершенно не в этом. Дело в том, что он стал символом борьбы с Путиным, он стал символом борьбы против войны, хотя он прямо не заявляет об этом. Его кампания намного больше, чем он как личность сейчас. Мы сейчас смотрим на него, как на представителя. Я согласен, что именно из-за этого его не будут регистрировать, но шансы есть. Мы доподлинно не знаем, какие расклады в Администрации президента, кто-то может быть против кого-то копает, может быть они хотят замерить общественные настроения, есть и такая точка зрения, что выборы – это единственная честная социология в России. Может быть они хотят понять, что происходит. Потому что дальше на этапе голосования они с помощью электронного голосования, трехдневного голосования, всяких других технологий могут себе практически любой результат нарисовать, однако динамика избирательной кампании показывает реальные настроения в обществе. Про расклады Кремля мы можем говорить бесконечно долго, но доподлинно мы их не знаем. Нам остается поддерживать какую-то активность, которая направлена против войны и против Путина. Если этой активностью сейчас занимается Надеждин, то отлично. Почему нет?
Михаил Соколов: На ваш взгляд, полезно ли появление такой символической фигуры? Да, он, конечно, не открыто выступал против войны, но все-таки критиковал спецоперацию, говорил о том, что ее закончить надо. В конце концов, и по рейтингам интересная ситуация: социологи говорят, что он мог бы набрать 7-10%. Может быть это пугает власть, такая взрывная реакция на достаточно умеренные действия Бориса Надеждина?
Игорь Яковенко: Я не думаю, что выборы в России – это самая честная социология. Учитывая фантастические фальсификации, которые были еще до Эллы Памфиловой, еще чуровские фальсификации, то, конечно, никакой честной социологии в выборах близко нет. Мы в свое время проводили анализ и выяснили, в том числе с участием ведущих социологических фирм России, что происходит обратный процесс, что социологи пытаются подстроить свои результаты под действия Центризбиркома, то есть обратный процесс происходит: тон вранью задается Центризбиркомом, а социологи уже дают вторичное вранье. Если брать плюсы и минусы от всего этого мероприятия, от всего этого проекта “Надеждин”, во-первых, я согласен с Олегом, что действительно такое явление, как очередь за Надеждина, оно значительно больше, лучше и чище, чем сам Надеждин, безусловно. Есть еще второе явление – это сеть штабов Надеждина, которые имеют определенную перспективу, и вполне возможно, что после окончания всего этого действа Надеждин сможет создать движение, таким образом может стать одним из ведущих политиков в оппозиции, если с ним все будет хорошо. Я не уверен, что это все очень хорошо. Сама фигура Надеждина, давайте не забывать о том, кто он сейчас по статусу – он сейчас муниципальный депутат от партии “Справедливая Россия”. Это та самая партия, во главе которой стоит Сергей Миронов, известный очень, это примерно такое же существо, в одном ряду с Медведевым, с Яровой и так далее. В этой партии состоит известный депутат Журавлев, в этой партии состоят такие люди, как Прилепин и так далее.
Михаил Соколов: Прошу прощения, но Надеждин подчеркивает, что он не член этой партии.
Игорь Яковенко: Я в курсе. Я просто хочу сказать, что он от этой партии является депутатом муниципальным. Более того, он в свое время хотел избираться от “Единой России”. То есть это человек не брезгливый. Мы давно знаем Бориса Надеждина, я его лично знаю, как и вы наверняка – это приспособленец, в аристотелевском смысле это политическое животное, которое готово принимать любую форму. Безусловно, у него несколько лиц: одно лицо – это бывший сотрудник и соратник Кириенко, другое лицо – это бывший друг в прошлом Бориса Немцова, нельзя его мазать одной краской, это многослойное явление. Я не уверен, что такой человек, оказавшись во главе крупного движения, что все это со знаком плюс. Я думаю, в целом проект “Надеждин” – это такие болотные огоньки. На протяжении последних 20 лет таких болотных огоньков было много. Мы помним историю с миллиардером Прохоровым, с каким энтузиазмом все бросились его поддерживать. Немножко меньший энтузиазм был, когда выдвигалась Ксения Собчак, тоже какое-то количество демократов, эмигрантов поддерживали ее, работали у нее в штабе и так далее. Это болотные огоньки. Да, люди искренне стояли на морозе, подписывались за него, но еще раз говорю – это обманутые надежды. В целом сама идея, что в тоталитарной фашистской стране возможны какие-то бонусы на выборах, что это действительно канализация энергии, общественных настроений, общественной энергетики в правильное русло, у меня в этом есть большие сомнения.
Михаил Соколов: Бойкот лучше?
Игорь Яковенко: Я просто убежден, что участие в этом мероприятии – это не наше мероприятие, это мероприятие, которое устраивает тоталитарный фашистский режим для своей легитимации. Участие в подобного рода мероприятии, я считаю, недопустимым, участвовать в этом нельзя. На сегодняшний момент это обман. Всякое участие в этом мероприятии, любое участие в этом мероприятии является обманом, самообманом в лучшем случае или сознательным обманом. Бойкот, вы прекрасно знаете политическую терминологию, вы не первый десяток лет в политической журналистике, вы прекрасно знаете, что никакого бойкота в нынешней ситуации быть не может. Бойкот – это неучастие в выборах политической силы, которая имеет возможность как-то повлиять на результаты выборы или на результаты какого-то действия. Поскольку ни один из нас не имеет ни малейшей возможности повлиять на это, то никакого бойкота не может быть. Это не бойкот – это неучастие.
Михаил Соколов: Олег, вы согласны с этой позицией?
Олег Степанов: Я думаю, нужно даже говорить не о том, согласен ли я, а согласны ли россияне. По социологии порядка 64% россиян считают, что выборы на что-то влияют. Влияют ли они на самом деле? Как я уже говорил, совершенно точно власть в России сменится не в результате выборов. Если они на что-то влияют, то это какие-то может быть отдельные решения, которые принимаются в кабинетах, с одной стороны, а с другой стороны это те самые общественные настроения. Когда люди видят, что их обманывают, когда люди видят, что власти ведут себя нечестно, неправильно, что победа Путина неубедительно – это начинает менять общественную жизнь, это увеличивает градус свободы. Наше мероприятие, которое мы могли бы провести, оно не очень большое, поэтому мы должны идти на их мероприятие, показывать людям, которые участвуют в нем невольно или не понимая, что это такое, показывать, что выборы не являются честными, что против Путина настроено большое количество сограждан, что если Путин будет рисовать себе победу, то эта победа будет нечестной. Я думаю, стратегия личного неучастия – это нормальный выбор для человека. Но если мы говорим о каких-то общественных процессах, выборы президента – это не то мероприятие, которое можно пропустить, ни одна политическая сила не может себе этого позволить. Не каждый может выдвинуть кандидата, не каждый кандидат будет зарегистрирован, но это выход к избирателю, это возможность дотянуться до тех, до кого до этого нельзя было дотянуться, кто не был готов слушать.
Поэтому, конечно, в выборах в том или ином формате надо принимать участие, нужно идти на них и рассказывать, агитировать против Путина. Неважно, Надеждин, Слуцкий, Харитонов и так далее, важен наш запрос, вот куда мы направим запрос, туда он и пойдет. Политика – это такая сфера, где люди очень быстро перерождаются: вчера член КПСС, а сегодня уже демократ. Бывает и обратное, все зависит от общественного запроса. Я считаю, что общество способно в России влиять на политиков, если эти политики будут получать какую-то значимую видимую поддержку, они будут в свою очередь влиять на общество. Это общество будет просыпаться, мы будем видеть, что власть Путина не такая монолитная, не такая абсолютная, что это колос на глиняных ногах. Никто не знает, какая будет первая трещинка, после которой он посыплется. Могут быть это выборы? Могут быть, но далеко не факт. Пробовать надо. Будем пробовать, будем призывать всех голосовать против Путина в любой удобной форме. Если не голосовать, то, по крайней мере, рассказывать людям о том, почему за Путина голосовать нельзя.
Михаил Соколов: Тут еще довольно любопытный сюжет в связи с участием или полуучастием пока Бориса Надеждина. Похоже, есть такие предположения, что разыгрывается карта одного из лояльных кандидатов из “Новых людей” Владислава Даванкова: не пустим Надеждина, голоса недовольных уйдут вполне лояльному власти политику от “Новых людей”.
Михаил Соколов: Не получится ли такая достаточно забавная ситуация, что незарегистрированный оппозиционер Надеждин призовет голосовать за зарегистрированного не оппозиционера Даванкова?
Олег Степанов: Наверняка такое может быть. Я не вижу в этом ничего принципиального. Я вижу принципиальную разницу, конечно, между Надеждиным и Даванковым, потому что один находится под санкциями за разжигание войны, другой нет – это важно. Надеждину проще агитировать людей проголосовать, если он придерживается антивоенных позиций. По большому счету, давайте честно скажем, все допущенные кандидаты допущены Кремлем, никто из них не является кандидатом, который выражал бы мнение нашего спектра общества. Однако мы можем попробовать сделать любого из них символом нашего какого-то антивоенного, антипутинского протеста, как это было с Фургалом на губернаторских выборах в Хабаровске, который был суперлояльным бизнесменом с криминальным прошлым, но он почувствовал этот запрос, сначала долго говорил “не надо за меня голосовать, я поддержу действующего Шпорта”, тем не менее, избрался, стал оппозиционным губернатором. Я не думаю, что здесь такой же сценарий возможен, но превращение системного игрока в внесистемного, по крайней мере, в глазах людей, какой-то сигнал обществу – это суперреальная тема. Если это работает, надо призывать людей высказываться против Путина.
Михаил Соколов: Каким образом высказываться против Путина сегодня людям?
Игорь Яковенко: На сегодняшний момент есть одна-единственная оппозиционная сила Путину – это вооруженные силы Украины. Я понимаю, что призывать людей, которые находятся внутри России, поддерживать ВСУ – это вещь неправильная, потому что за это тюрьма, но надо из этого исходить. Все остальные разговоры о том, что можно ярлык оппозиционера или ярлык кандидата от народа наклеить на любого системного игрока – это очень странно. Нельзя клеить такие ярлыки, которые не соответствуют этому. Нельзя клеить ярлык миротворца на Харитонова, на Слуцкого, на Даванкова, потому что они таковыми не являются, это неправильно, это обман людей. Каких-то шансов высказываться против Путина на сегодняшний момент у граждан Российской Федерации не существует. Попытка повлиять, все разговоры о том, что попытка повлиять на выборы может изменить общественное мнение – это тоже от лукавого. Во-первых, потому что это просто невозможно, а во-вторых, что самое главное, в России сложилась такая ситуация, когда общественного мнения не существует как самостоятельной силы. Не существует такого механизма, с помощью которого можно было бы повлиять на итоговый протокол, который составит Элла Памфилова.
Источник svoboda.org
