Суд в Минске приговорил Марию Колесникову к 11 годам тюрьмы. Это, считает Саша Романова, свидетельствует о трусости режима Лукашенко, который якобы с «женщинами не воюет».
Специально для рубрики DW «Беларусь. Перспективы» Саша Романова написала комментарий о Марии Колесниковой. Обсудить ее мнение и поделиться своим видением ситуации можно здесь — под соответствующим постом в Telegram-канале «DW Беларусь»
Изначально Колесникову втянул во всю историю Виктор Бабарико. Маша была арт-директором ОК16. Его банк выкупил этот культурный хаб в 2017 году, чтобы сделать креативное пространство — и она великолепно справлялась с задачей, хотя у профессиональной флейтистки из Германии ранее не было опыта управления такими структурами.
Мария Колесникова перестала бояться
Они с Бабарико сошлись на одной идее — можно сделать Беларусь страной, где высшей ценностью является жизнь человека и уважение к человеку. И коль старый режим не мешает возвращению на родину художников парижской школы, концертам классической музыки и смелым постановкам «ТеАрт», то существует большой шанс, что он, уставший, тихо отползет в сторону на выборах 2020 года.
Они (да и мы с нашими независимыми медиа) долгие годы пробовали режим Лукашенко на прочность, а он откровенно лажал. Казалось, пришло время эффективного менеджмента, и дело за малым — за народной поддержкой. «Вам как лучшим маркетологам в этом городе нужно «продать товар», то есть меня, шести миллионам белорусов. Как вы это будете делать?», — спрашивал Виктор Бабарико у своего штаба в начале июня 2020, и тут же сыпались идеи.
В инициативной группе по сбору подписей были уже рекордные 10 тысяч человек. Тогда же к штабу примкнули неравнодушные, в том числе я. Мы работали над большим турне Виктора Бабарико по городам Беларуси. Он выступал на площадях и отвозил в местные исполкомы подписи — хорошо помню Бобруйск, потому что ездила туда с ним сама.
18 июня 2020 года, после задержания Виктора и его сына Эдуарда, который руководил штабом Бабарико, эту роль на себя взяла Мария Колесникова. Думаю, ей нужно было набраться смелости, чтобы решиться: роль руководителя штаба — «расстрельная». Юрист Максим Знак тоже был очень аккуратен: согласился вести стримы на канале Бабарико с объяснением юридических тонкостей, по сути без политики и агитации.
Осторожность не помогла. Маша и Максим оказались в суде в одной клетке и были приговорены к 11 и 10 годам лишения свободы соответственно. Мне врезался в память один момент после самого первого стрима Колесниковой. Сидим в переговорке, и я почему-то разбираю ошибки этого стрима, где Маша с непривычки выглядела скованно.
Я говорю ей, мол, не надо бояться, ты очень крутая и яркая. Сейчас мне стыдно за тот разговор. Потому что Маша действительно перестала бояться и за следующие полтора месяца превратилась в национального героя, а я сбежала вместе с семьей и командой за границу и решила не возвращаться, когда ко мне домой пришли с обыском. Маша смогла пойти до конца, я — нет. Думаю, большинство белорусов точно так же чувствуют эту вину перед Машей.
Долбить, долбить, долбить эту власть!
В начале июля 2020 года штаб жил надеждой на то, что Виктора Бабарико зарегистрируют «из тюрьмы», что было бы сильным ходом для Лукашенко. Да и пропаганда могла бы вовсю использовать риторику в духе «поглядите, за какого уголовника голосуете».
Но Лукашенко в июле был слаб. Он не просчитывал риски, он только допускал ошибки. Из-за присущей правительству общей мизогинии была зарегистрирована Светлана Тихановская, и 16 июля случилось историческое событие — штабы Тихановской, Бабарико и Цепкало заявили об объединении. Мария, Светлана и Вероника поехали по городам Беларуси.
В разгар тура мой бизнес-партнер Саша Василевич, ныне политзаключенный, говорил про Машу Колесникову (почему-то эта его фраза дословно врезалась в память): «Ты просто не представляешь себе уровень самоорганизации, на который способны классические музыканты». Маша с легкостью выдерживала по два-три выступления перед публикой в день, буквально жила в машине со Светланой и Вероникой — и все это время улыбалась, обнималась, складывала пальцы сердечком и поддерживала всех окружающих.
Мне до сих пор кажется, что чем хуже — тем больше Маша улыбается, это способ самосохранения у нее такой. Вы только посмотрите видео из клетки в зале суда! Чем больше боли и несправедливости, тем громче звучит Машина фраза: «Белорусы, вы невероятные». Аж дрожь по телу от того, что будто слышишь ее голос.
С легкой руки Марии Колесниковой в стикерпаки страны вошла теперь уж крылатая фраза: «Долбить, долбить, долбить эту власть». Под долбить понимались законные действия вроде бумажных апелляций, ходатайств, жалоб и поручительств — те крохи законности, которые у белорусов еще не успели отобрать летом 2020 года.
Потому что кто-то должен улыбаться и светить
Последний раз я видела Машу в столовой «Ежедневник» на улице Хоружей, которая находилась в здании штаба Бабарико. Сфальсифицированные выборы были позади, в Беларуси уже случилась кровавая баня, мы были шокированы уровнем насилия.
Дело было накануне митинга 16 августа, рабочие стучали касками, а с БТ увольнялись ведущие. Я подошла к Маше и предложила очень тупую идею — пойти в воскресенье всей толпой в «американку» КГБ освобождать Виктора и его сына. Маша возразила: штабу нельзя объявлять о подобных планах публично, потому что это гарантирует арест и уголовное обвинение в «захвате власти». Она могла только без предупреждения появляться на митингах и быть их символом. Что в итоге не уберегло ее от ареста и обвинений в «захвате власти».
Тогда, в «Ежедневнике» у нее был такой яркий, уверенный в себе взгляд — наверное, так могла смотреть белорусская революционерка Вера Хоружая, на улице имени которой мы сидели. Я обняла Машу, и больше ее не видела.
Ее запихнули в грузовик с надписью «связь» возле Национального музея 8 сентября 2020 года. В этот день я летела из Испании в Варшаву и в перерывах между рейсами пыталась читать новости про Машу. Было много непонятного: государственные СМИ несли несусветную чушь о том, что Машу выбросили из машины свои же, то есть Кравцов и Родненков — эти два хорошо знакомых мне хипстера-активиста, которые муху из машины бы не выгнали, не тот типаж.
И только по приезде Ивана и Антона в Киев на пресс-конференции мы узнали: Маша порвала свой паспорт перед лукашенковскими силовиками, чтобы ее не смогли выдворить из страны. Маша переиграла систему, демонстративно не подчинилась, сделала то, чего хотела она, а не ее мучители.
Стоит ли этот поступок года в застенках? Однозначно — да. Если раньше у белорусов и были проблемы с национальными героями (ну не восхищаться же 200 лет только Калиновским), то сейчас у нас есть Колесникова. Для тех, кто постарше — Статкевич и Северинец. Ну а мы поставим на пьедестал несломленную Машу с неизменным сердечком из ладоней. Потому что кто-то должен улыбаться и светить так ярко, чтобы всем окружающим было светло.
Источник dw.com
