Как спасать мобилизованных от голода, холода, унижений и абсолютного юридического бесправия? Это то, что они получили в России еще до пересечения ее границ. А что их ждет дальше, в Украине, на поле боя? Оттуда – можно будет спасти? В эфире: Валентина Мельникова, секретарь Союза комитетов солдатских матерей России, Сергей Кривенко, юрист- правозащитник, Андрей Морев, муниципальный депутат города Москвы, Юрий Бутусов, главный редактор издания “Цензор. Нет”. Ведет программу “Лицом к событию” Елена Рыковцева.
Видеоверсия эфира
Елена Рыковцева: У нас сегодня тяжелый, сложный разговор с очень разумными и профессиональными людьми на тему того, что огребли эти мобилизованные, что их ожидало, с чем они столкнулись и с чем еще столкнутся, когда пересекут границу Российской Федерации.
Я начну с письма из Хабаровского края, которое получила за час до эфира: “Моего мужа, старшего лейтенанта, 12 дней назад отправили из города Белогорска Амурской области в республику Крым, село Перевальное. По документам они с солдатами, проходящими срочную службу, находятся и прикомандированы к Белогорску. У них нет никакого технического обеспечения, а что есть, закреплено на них неофициально. Они не стоят на довольствии. На них оказывается давление, чтобы они приняли местную должность. За обращение в прокуратуру им угрожают отправкой на передовую. В ближайшее время сказали готовиться, учиться рыть окопы, а далее и жить в них. От беззакония опускаются руки. Мужем был написан рапорт на увольнение пару месяцев назад, его проигнорировали. Если это освещать, то, может быть, это поможет”. Я не знаю, поможет ли это.Президент Путин своим указом обрек всех военнослужащих фактически на рабство, сделал крепостными
С нами Сергей Кривенко, юрист, правозащитник. Человек не хочет больше служить, не хочет работать военным, это произошло еще два месяца назад. Как быть в этой ситуации?
Сергей Кривенко: К сожалению, сейчас, после 21 сентября ситуация очень усложнилась в связи с объявлением мобилизации. Если до этого времени был какой-то сценарий и возможность увольнения, потому что еще действовали законы мирного времени, то с 21 сентября президент Путин своим указом обрек всех военнослужащих фактически на рабство, сделал крепостными. Там есть “замечательное” положение, что увольнения запрещаются по всем основаниям, кроме нескольких, которые обозначены в указе: выслуга лет, по состоянию здоровья, смерть, гибель, попадание в плен или тюрьма. Сейчас больше никаких разумных реальных выходов не осталось.
Раньше можно было расторгнуть контракт, как со стороны Министерства обороны, если военнослужащий становится для него непригодным или нарушает какие-то нормы, так и со стороны военнослужащего – по нескольким основаниям. Там было такое основание: “и другие уважительные причины”. Даже во время войны военнослужащие, заявляя о появлении антивоенных убеждений, на основании Конституции говорили о том, что не могут исполнять обязанности, становятся не годными военнослужащими, и на этом основании просили расторгнуть контракт. Таким путем прошли несколько тысяч военнослужащих, не получив за это никакого уголовного преследования.
С 21 сентября уволиться нельзя, теперь они стали крепостными его величества президента РФ, поэтому ситуация очень плохая. Единственное основание сейчас – заявлять об антивоенных убеждениях, потому что в Конституции это положение сформулировано, и оно касается всех граждан. Любой российский гражданин, который имеет убеждения, противоречащие военной службе, может заменить эту службу на исполнение гражданских обязанностей. Закона нет, уволить не могут, но, по крайней мере, можно на этом основании отказаться от военной службы и требовать прикомандирования к военкомату и увольнения потом, когда это станет возможным, или направления на гражданские должности. Ситуация очень сложная, фактически сейчас все военные, контрактники или офицеры не имеют возможности просто так, как раньше, уволиться.Единственное основание сейчас – заявлять об антивоенных убеждениях: в Конституции это положение сформулировано
Елена Рыковцева: А если они получают отказ?
Сергей Кривенко: Сейчас довольно много людей, которые писали рапорты: к нам обратились уже несколько человек. Есть шанс, попробуем судиться. Они подали рапорты раньше, еще несколько месяцев назад. Один военнослужащий – контрактник, ему подписали рапорт и направили в отпуск, чтобы он отгулял все положенные дни, с последующим увольнением. Он вернулся из отпуска, а тут мобилизация. Попробуем жаловаться в военный суд на указ президента, на то, что он вообще не допускает таких возможностей. Военнослужащие не могут быть собственностью армии, возможность увольнения должна существовать.
Елена Рыковцева: Пока так и не получилось никого отбить?
Сергей Кривенко: Мы сейчас только пытаемся обращаться, еще даже не подали, не рассмотрели. Все-таки армия – это не тюрьма. Заключенного приговаривают к какому-то наказанию, он под стражей со связанными руками, его можно поместить в камеру и закрыть. Но заставить воевать недобровольно нельзя. Человека можно убедить, заставить, но если он говорит, что не будет воевать, кладет оружие, садится в угол, как заставить его воевать? Можно говорить: сейчас отправим на передовую, тебя убьют, посадим в тюрьму, убьем. Но это слова. Пускай направляют, пускай отсуживают.Рекомендация остается только одна – упираться и добиваться своего, отказываться от войны
Елена Рыковцева: Их из Крыма загружают в этот грузовик, в вертолет, куда угодно, перевозят через границу и выгружают. Дальше что?
Сергей Кривенко: Ситуация очень сложная, и советовать, находясь в безопасном месте, очень трудно. Были случаи, когда военнослужащие отказывались, но его могут погрузить, закинуть в этот грузовик, выкинуть из грузовика в поле. Могут взять и расстрелять – это будет беспредел, нарушение российских законов. Конечно, можно применить к такому человеку какие-то жесткие меры. Но есть случаи, когда военнослужащий говорил, что не будет воевать, и его оставляли в части. Через некоторое время, так или иначе, даже если это происходило в боевых частях на территории Украины, его отправляли назад в пункт постоянной дислокации в России, там увольняли или направляли в госпиталь, в отпуск, и рано или поздно он увольнялся. Сейчас рекомендация остается только одна – упираться и добиваться своего, отказываться от войны.
Елена Рыковцева: С нами Юрий Бутусов. Что вы, как гражданин Украины, ему скажете: как ему действовать, если загрузили и привезли?
Юрий Бутусов: Трудно давать советы военнослужащим оккупационной армии. Естественно, если он хочет жить, то ему прежде всего нужно искать пути, каким образом сдаться в плен, либо попытаться оттуда сбежать, не допустить своего появления. Ему ничего не скажешь, кроме того, что человек должен спасать свою жизнь.
Елена Рыковцева: Мы сейчас начнем смотреть сюжеты о том, что происходит с этими мобилизованными пока на территории Российской Федерации. Людям вообще-то надо есть, как выясняется.
Елена Рыковцева: Вообще-то по этой части ничего не изменилось с момента, когда их собирали в Белгородской области перед 24 февраля. Их свезли туда за три месяца, и они в огромном количестве жили без еды, без хлеба, ходили, просили у бабушек. Ждали, когда их отправят или не отправят, тогда еще никто ничего не знал. Прошло время, и снова та же картина. Мы посмотрим теперь, как их размещают в этих пунктах.
У нас в районе в первые дни приходили забирать людей, которые уже умерли: так это все организовано
Елена Рыковцева: Прочитаю вам пассаж из прокремлевского Телеграм-канала “Незыгарь”, из которого следует, что если раньше люди ездили в Москву за сапогами и колбасой, то теперь они, видимо, будут ездить туда, чтобы проситься мобилизовываться в Москве. Послушайте, как прекрасно там обстоит дело: “Обработка и свод данных огромного количества людей, их оповещение и распределение по мобилизационным пунктам в сжатые сроки и в нормальных условиях, оснащение всех мобилизованных лучшим, что можно достать сегодня на рынке таких товаров, запуск отдельного центра для помощи родственникам – это великолепный мастер-класс по-собянински для любой системы, гражданской или военной. Последнее испытание такого масштаба для государственной машины было в 1940-х годах, – правда, казалось, что этот опыт уже не пригодится”. Но, видите, этот опыт пригодился, Сергей Семенович Собянин оказался на высоте.
С нами Андрей Морев. Действительно такая идеальная картина мобилизации, что тем, кто в советские годы покупал колбасу в Москве, аж захочется приехать мобилизоваться туда?
Андрей Морев: У нас в районе в первые дни приходили забирать людей, которые уже умерли. Так это все организовано. Приходили к людям, у которых есть ограничения по здоровью, по многодетности, ограничения, введенные президентом с точки зрения брони по мобилизации: айтишники и все остальные. Я думаю, главное отличие Москвы – это обеспечение мобилизованных какими-то вещами, во всем остальном ситуация одинаковая со всей страной.
Елена Рыковцева: Вы посмотрели сюжеты о том, что происходит в стране. Чисто политически, что бы вы сказали об этом: вот людей пригласили повоевать, отправили в такие совершенно свинские условия, и как они должны бороться за свои права, если они уже крепостные? Могут ли депутаты или политики как-то их оттуда вытащить (хотя это невозможно, как нам уже сказали), что они должны сейчас делать?Случаи возвращения из военкоматов и даже частей есть, люди добиваются того, что их выпускают обратно в гражданскую жизнь
Андрей Морев: Да, вытащить реально невозможно. Единственное, есть два пути. Это альтернативная гражданская служба, которая у нас прописана в Конституции, но, к сожалению, нет законов, которые показывают, как вести себя людям, желающим получить АГС во время мобилизации. В случае, если человека уже призвали, понятно, должна быть медицинская комиссия, которая в Москве тоже не везде проводится. Здесь нужно обращаться уже в военную прокуратуру, через обращение родственников в суды. Все юристы советуют: должны быть документы, юридически оформленные на близких родственников, которые могут представлять интересы военнослужащего в судах по поводу нарушений. Случаи возвращения из военкоматов и даже частей есть, люди добиваются того, что у них отзывают повестку, выпускают их обратно в гражданскую жизнь. Но для этого нужно приложить максимальные усилия и добиваться соблюдения своих прав.
Елена Рыковцева: Вы знаете, какая мысль приходит мне в голову: не специально ли их во все это окунают, чтобы после такого ада, в котором они сейчас оказались на территории России, они были мотивированы именно тем, что уже плевать на все? Иначе я не могу объяснить тот ужас, в котором они тут оказались.
Юрий Бутусов: Вы, как и многие люди, пытаетесь найти какую-то рациональность в действиях российской власти. На самом деле ее нет. Сама эта война и вся российская стратегия с первого дня показывает, что адекватного представления об обстановке, адекватного планирования своих действий у Путина и российского военного руководства в принципе нет. Эта ситуация также является результатом неадекватной оценки как силы сопротивления Украины, так и организационных, мобилизационных возможностей России, поэтому все это возникло в последний момент. Никакого планирования нет. Есть огромные неустранимые проблемы на фронте, проблемы в тактике, в организации, в вооружении, в управлении российской армией. Ключевая проблема – проблема боеспособности.Адекватного представления об обстановке, адекватного планирования своих действий у российского военного руководства нет
Но все это российское руководство не может и не хочет увидеть, потому что действует тоталитарно, некомпетентна система управления страной и армией, в частности. Поэтому они принимают решения, направленные исключительно на экстенсивные сценарии: а давайте-ка мы загоним туда побольше людей. В России более трех миллионов сотрудников силовых структур, в одном Министерстве обороны два миллиона сто тысяч, Росгвардия – более 400 тысяч, есть кого посылать на фронт, кроме мобилизованных. Здесь принято наиболее некомпетентное решение, потому что силовики нужны для того, чтобы сохранять власть Путина и контроль над страной. Гораздо проще принять самое дешевое и самое простое решение – набрать людей, загнать их туда, какая-то часть из них, глядишь, и обеспечит победу. Это исключительно неадекватная оценка обстановки: они думают, что и такие мобилизованные люди способны справиться с Украиной.
Елена Рыковцева: На них и не собирались особенно тратиться. Чего на них тратиться, им жить-то осталось…
Юрий Бутусов: Это афганский сценарий. У Советского Союза, тоже тоталитарного государства, в Афганистане была такая логика, что достаточно просто увеличить численность, а потом добавить какие-то спецподразделения, какие-то новые вооружения. Они долгое время играли в это, а страна и общество терпели, делали это жертвоприношение. Здесь России придется потерять во много раз большее количество людей, прежде чем до россиян дойдет, что это авантюра, где у них в принципе нет ни малейших перспектив, никакой победы они достичь не смогут ни при каком развитии событий. Я думаю, что и 300 тысяч будет мало, загонят еще. Все это, конечно, будет шоком, когда и эти заявленные надежды, и эти обещания Путин снова не сможет выполнить.
Нормальный человек понимает, что это агрессивная война без всяких целей, и принимать в ней участие – это преступление
Елена Рыковцева: Сергей, если смотреть на узкую проблему еды, того, что людей не кормят, здесь они могут хоть как-то отстаивать свои права? На этом основании они могут сказать: я же человек, я уйду отсюда? Вы меня держите абсолютно в условиях зоопарка. Хотя и в зоопарке, бывает, заботятся гораздо лучше, чем то, что мы видим.
Сергей Кривенко: Нормальный человек понимает, что это агрессивная война без всяких целей, и принимать в ней участие – это преступление. Нормальный человек делает все возможное, чтобы не попасть на эту войну. Если же каким-то образом попал, пришлось подписать повестку, то он подает заявление на альтернативную гражданскую службу, конституционное право на которую работает.
Никакой уголовной ответственности за отстаивание своих убеждений нет. Те, кто сейчас просто тупо идет в военкомат, прислали повестку – надо идти… Но тебя ведь не родина призывает, а Путин, на страну никто не нападал. Если бы была обратная ситуация, если бы враг стоял под Москвой, я бы, может быть, первый пошел на мобилизацию, когда это действительно угрожает жизни родных и близких. Но ситуация совершенно другая: сейчас Россия на стороне зла, и участие в этой войне – зло.
Те, кто туда идет, наверное, не будут защищать свои права, поэтому и создают такие условия. Очень странно слышать от них жалобы на эти условия. Они что, жили в другой России, не понимают, что в стране две главные проблемы – логистика и коррупция? Да, в Министерстве обороны все есть, да, у него огромный бюджет, да, все склады ломятся от продуктов, пайков, обмундирования, но это на складах, а довезти все это вовремя в место, где будут призывники, осуществить эту связь, с этим в России большие проблемы. Когда-нибудь все это наладится, но не сейчас, а через некоторое время. А может быть, не наладится, потому что все это уже разворовано.
Я согласен с Юрием Бутусовым: не стоит искать никакой логики, что мы не будем тратиться на призывников, все равно им сейчас умирать, – это слишком сложно для нашей власти. Это простой российский бардак, в котором мы все живем. Если человек все-таки увидит в себе зарождение чувства достоинства: со мной нельзя обращаться, как со скотом; посылают на войну, не проверив здоровье и социальное состояние (может быть, от меня зависят родственники), не проверив мои убеждения, посылают на войну, но при этом ничего не дают, и я тут вынужден голодать и мерзнуть, – да, тогда надо жаловаться в военную прокуратуру, уходить из части под угрозой преследования и потом жаловаться в военную прокуратуру. На каждом этапе можно отстаивать свои права.
Елена Рыковцева: Есть такой очень сложный психологический момент: человек, который протестует против этого, иногда оказывается один, его клюют, травят. Если он начнет писать рапорты, жаловаться, его объявят дезертиром в его селе, будут издеваться над его родными.На каждом этапе можно отстаивать свои права
Сергей Кривенко: Не соглашусь. Это было раньше, а сейчас что-то изменилось. Да, раньше в армии травили любого, кто поднимал голос, а в последние годы очень толерантно относятся к тем, кто начинает протестовать. Сейчас в армии к таким людям, которые пытаются чего-то добиться, относятся, может быть, с удивлением или опаской, но уже без наезда на них.
Елена Рыковцева: Мы сейчас посмотрим сюжет о снабжении: как их снабжают, как их упаковывают.
Источник svoboda.org
