9 ноября Владимир Путин отправил в отставку пятерых министров. Дума согласно новому конституционному порядку без долгих дискуссии утвердила вице-премьера Александра Новака и новых глав министерств. Указы президента подписаны 11 ноября. Минстрой возглавил Ирек Файзуллин, Минэнерго – Николай Шульгинов, Минтранс – Виталий Савельев, Министерство по развитию Дальнего Востока – Алексей Чекунков, Минприроды – Александр Козлов. В чем смысл кадровых замен? Что делает и что собирается во время эпидемии делать правительство Михаила Мишустина? Зачем власти повышают налоги во время кризиса? Чтобы тратить 1 миллиард долларов в Сирии и открывать новую военную базу в Судане?
Обсуждают доктор экономических наук Евгений Гонтмахер, политолог Аббас Галлямов, эколог Иван Блоков (“Гринпис”).
Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Я напомню, что 9 ноября Владимир Путин отставил пять министров, Дума утвердила десятым вице-премьером Александра Новака и утвердила новых глав министерств. 11 ноября президент Путин подписал указы о новых назначениях. И уже 12-го премьер-министр Михаил Мишустин провел первое заседание правительства в обновленном составе.
Давайте сначала об отставках. Некоторых из тех, кто ушел, и 9 месяцев не проработали. Вы в свое время были чиновником в правительстве, замминистра были, можно ли спрашивать с такого руководителя по итогам 9 месяцев за работу, не рано ли некоторых выгнали или переместили?РС в ТелеграмеРС в Google новостяхРС в мобильном
Евгений Гонтмахер: Там, мне кажется, были причины, все-таки связанные не с тем, что какие-то у них там были неудачи. Хотя господину Кобылкину, я думаю, ситуация с Норильском и еще целым рядом экологических катастроф, и с мусором, кстати говоря, вышла боком – это правда. Но в основном там были вещи какие: Мишустин, который тоже не так давно стал премьер-министром, формирует свою команду. Он же этих всех министров, которые были отставлены, по-моему, получил в наследство от Дмитрия Анатольевича Медведева. Это принцип очень простой, который в любой управленческой системе, в том числе и в нашей, что должны быть свои люди. Тем более что это посты довольно значимые – министр энергетики, министр транспорта, министр природных ресурсов. Просто поставил людей, которым он доверяет, я бы так сказал. Хотя там была борьба. Министром энергетики стал господин Шульгинов из “Русгидро” – это, видимо, плод некоего компромисса, скорее всего, потому что это лакомое место, там претендовали и Борис Ковальчук, и целый ряд других людей.
Михаил Соколов: Борис Ковальчук – это сын Ковальчук, друга Путина.
Евгений Гонтмахер: Юрия Ковальчука, который возглавляет Банк “Россия”. Тем не менее, Мишустин этими перестановками укрепил свои позиции в правительстве.
Михаил Соколов: Во-первых, под Конституцию нам обещали, что роль Думы как-то возрастет, она будет принимать теперь участие в утверждении министров и все прочее. Как вы этот процесс отследили? Были ли хоть какие-то следы дискуссии вокруг новых кандидатур?
Аббас Галлямов: Начнем с того, что нас не обманули, Дума действительно участвовала в этом процессе. Я смеюсь, конечно, потому что участие это было абсолютно номинальным. Наверное, в нынешней Госдуме ничего другого ждать не приходилось. То есть было понятно, что господин Володин обеспечит нужное голосование со стороны депутатов. Речь шла о том, что институционально Дума приобрела влияние на этот процесс, соответственно, если предположить, что когда-нибудь Дума станет более независимой, если предположить, что когда-нибудь парламент снова будет местом для дискуссий, то тогда действительно те изменения в той части, о которой мы сейчас говорим, которые были внесены, они сыграют в положительную сторону, то есть депутаты действительно получат возможность допрашивать кандидатов на посты членов Кабмина и даже голосовать против них. Но пока в рамках нынешней системы это все абсолютно номинально, это формальность.
Михаил Соколов: На ваш взгляд, можно судить, какие силы в бизнесе и политике стоят за назначенными министрами? Предположим, есть такая версия, что господин Хуснуллин, вице-премьер, взял своего человека Эрека Файзуллина, а все они – это люди, связанные с Сергеем Собяниным, мэром Москвы. Так это или не так? Или это некая своя образовывается казанская группировка?
Аббас Галлямов: Действительно Хуснуллин работал у Собянина, но насколько я знаю, все-таки не Собянин лоббировал назначение Хуснуллина, Собянин был даже недоволен тем, что Мишустин Хуснуллина сманил к себе. У Хуснуллина с Мишустиным собственные отношения. Решение о том, что Хуснуллин должен курировать стройку, организовал сам Мишустин. Собянин, наоборот, свинью подложил Хуснуллину, он успел засунуть в качестве министра ушедшего ныне Якушева. Якушев как раз был нелоялен по отношению к Хуснуллину, он выбивался из этой вертикали. То есть была вертикаль – Мишустин и Хуснуллин, а Якушев из этой вертикали выбивался.
Чтобы решить эту проблему с Якушевым, Хуснуллин продавил назначение первым замом Файзуллина, своего лояльного человека. В течение полугода вертикаль была очень кривая, то есть Хуснуллин работал в обход министра через первого зама министра. Министр на своего первого зама жаловался, вставлял ему палки в колеса. Вертикаль спрямилась.
Примерно то же самое произошло в случае с природоохранной вертикалью, там тоже господин Кобылкин не был человеком Мишустина, тем более не был человеком курирующего вице-премьера Абрамченко, это был человек Геннадия Тимченко, известного бизнесмена, одного из самых авторитетных членов путинского политбюро. Кобылкин тоже выбивался из этой вертикали, как говорят злые языки в правительстве, он конфликтовал с госпожой Абрамченко. В части природоохранной зоны, в части экологии вертикаль тоже не работала.
В этом смысле я абсолютно согласен с предыдущим спикером, если интерпретировать происшедшее в целом, общий политический вывод делать, то, конечно, Мишустин очень сильно укрепил свой контроль над правительством, он убрал тех министров, которых можно назвать, наверное, с определенной долей условности олигархическими. Он взял министров, если так можно выразиться, технических, то есть министров, которые не будут смотреть на сторону в поисках сигналов, как надо действовать, у них центр лояльности будет наверху, их непосредственное руководство – курирующий вице-премьер и сам господин премьер-министр. То же самое с Минтрансом. Господин Дитрих, который ушел, человек Ротенберга, Савельев, пришедший на его место, человек более независимый, соответственно, будет ориентироваться на свое непосредственное начальство, не будет смотреть на сторону.
Михаил Соколов: То есть это такого рода, вы считаете, “деолигархизация”, когда приходят люди из государственных корпораций, более-менее не связанные с этими членами политбюро, как их иногда называют, типа Тимченко, Ротенберга, Ковальчуков?
Аббас Галлямов: Если сказать “деолигархизация”, вроде положительный контекст возникает. Я не хочу, чтобы он возник, потому что на самом деле к реальной деолигархизации никакого отношения происшедшее не имеет. Это укрепление личной власти премьер-министра над членами кабинета, не более того, хотя и не менее того.
Евгений Гонтмахер: Мишустин на самом деле, судя по этим нескольким месяцам, которые он премьер-министр, если говорить про олигархов, он пытается равноудалиться. Нельзя сказать, что он связан с какой-то группой. Он хочет быть моделью немножко уменьшенной Владимира Владимировича, который вроде бы тоже у нас над олигархами и как бы равноудален. Более того, он ими как-то немножко управляет. Мишустин, видимо, выбрал такую же модель поведения, чтобы его никто не обвинил, что за ним стоит такой-то. Подбор министров во многом с этим связан. Хотя все эти люди так или иначе связаны с какими-то группами интересов, просто это не так явно, не так на поверхности.
Михаил Соколов: Интересный сюжет с Александром Новаком, специально под него создали пост десятого вице-премьера. Будет ли он десятым по влиянию?
Евгений Гонтмахер: Это, конечно, очень крупная фигура сейчас. Я помню, в свое время высоко котировался господин Мантуров, чуть ли не на премьерский пост. Что-то произошло, видимо, его какие-то близкие связи с господином Чемезовым, с этой корпорацией – “Ростехом” сыграли не очень хорошую шутку. Господин Новак как раз сильно сейчас возвышается. Он показал себя неплохо с точки зрения Путина. Помните, во время всех этих сделок по ОПЕКу он выполнял его указания и смог их реализовать в той очень непростой ситуации, которая политически была затеяна не им. Сечин отказался, уговорил Путина выйти и так далее, падения цен было. Новаку пришлось, как “скорой помощи”, разруливать, и он это сделал. Он, насколько я знаю, на очень хорошем счету. Став вице-премьером, вообще говорили, что он может стать вторым первым вице-премьером, он, конечно, возьмет на себя очень большой круг обязанностей – это курирование всего реального сектора, включая ту же самую энергетику, где он был недавно министром.
В данном случае он теснит Белоусова, его влияние. Белоусов скорее будет курировать макроэкономический, финансовый блок, а к Новаку отойдет вся реальная промышленность, реальная экономика. И, это важно, он ориентирован на Путина. На Мишустина, понятно, как на начальника, но у него прямой ход есть на Путина. Поэтому это довольно перспективная фигура. Я бы хотел обратить внимание, в каких-то будущих раскладах он не потеряется.
Михаил Соколов: Как вы считаете, действительно господин Новак – это такая восходящая звезда правительства мишустинского обновленного?
Аббас Галлямов: Главная характеристика господина Новака – это его равноудаленность от всех кланов, которые мы только что обсуждали. Когда-то он был ориентирован на Хлопонина, но Хлопонин давно уже не является таким мощным игроком. Новак сейчас ориентирован на свое непосредственное начальство – на Путина, вполне возможно, он будет лоялен Мишустину. Я думаю, что назначение Новака носило достаточно сложный характер.
Там две задачи решалось. Судя по тому, что на место Новака в министерство пришел абсолютно человек Сечина из Росгидро Шульгинов, а Новак ни в коем случае не был человеком Сечина. Упаси меня бог, он никогда не был врагом Сечина – это вообще себе мало кто может позволить в российском истеблишменте. Я думаю, что здесь две силы сыграли.
Во-первых, Сечин у Путина главный по нефти, если можно так выразиться, он все-таки допек Путина просьбами назначить туда нужного человека, поэтому Новака надо было просто убирать. Во-вторых, Новак ничего плохого не сделал, с точки зрения Путина, он показал себя достаточно эффективно в этих переговорах многочисленных, повысь его статус, он еще более эффективно будет вести переговоры. Точно его не надо убирать, хотя надо убрать с Минэнерго, но не надо убирать из правительства, и наказывать его не за что, Путину он лоялен, верно служит. Поэтому стали думать, куда пристроить Новака.
Тут, я думаю, Мишустин сам захотел повышения Новака, потому что он под Новака отдал из-под того вице-премьера, который до последнего времени курировал промышленность, Борисов, он убрал промышленность и энергетику. Теперь Борисов резко сузился, он будет курировать только ВПК. Зачем Мишустину ограничивать Борисова в пользу Новака? Борисов один из тех, кто смотрит на сторону, у него слишком плотная связка с Шойгу, с Чемезовым, Мишустин для него не безусловный авторитет, у него есть люди на стороне, с кем он согласует свои движения.
Тут получается, что у Борисова промышленность и энергетику Мишустин забрал, отдал их Новаку, который никуда на сторону не смотрит, человек лояльный, смотрит только на Путина. Мишустин власть Путина не оспаривает ни в коем случае. Поэтому это двуединая задача, чтобы, с одной стороны, Сечина удовлетворить, с другой стороны, чтобы чуть-чуть подвинуть Борисова.
Источник svoboda.org