Как идет энергетическая война? Ее ход обсуждают нефтегазовый аналитик, востоковед Михаил Крутихин и экономист Сергей Жаворонков
Данное сообщение (материал) было создано и (или) распространено иностранным СМИ, выполняющим функции иностранного агента, и (или) российским юридическим лицом, выполняющим функции иностранного агента. *Михаил Соколов не согласен с этим статусом
Михаил Соколов: Поговорим о том, что происходит с основой российской экономики – нефтью и газом в условиях продолжающихся боевых действий в Украине. Начну я все-таки с мировой новости дня: Лиз Трасс избрана лидером Консервативной партии Великобритании и в роли премьер-министра сформирует новое правительство. Поменяет ли это внешнюю политику, которую вел Борис Джонсон?
Михаил Крутихин: Я думаю, что если и поменяет внешнюю политику, то незначительно. Поскольку она, судя по ее высказываниям, нацелена на то, чтобы не смягчать позицию Великобритании в отношении военной агрессии России и не сокращать санкции, которым подвергается агрессор. Кроме этого она дала понять, что поддержка, в том числе военная поддержка Украины, будет продолжаться. Я думаю, что скорее нужно обратить внимание на некоторые изменения во внутренней политике, в экономической политике, которые она, судя по высказываниям, запланировала, но на это придется еще посмотреть. Потому что деталей ее нововведений в экономику Великобритании пока мы не знаем.
Михаил Соколов: А есть какие-то идеи у нее по этому поводу в области энергетики, экономики?
Михаил Крутихин: Нет, она сказала, что будут изменения в налоговой политике как минимум и будут изменения, нацеленные на субсидирование национальной, то есть британской экономики. Подробностей пока никто не знает.
Михаил Соколов: Сергей, что вы скажете о смене премьер-министра Великобритании и перспективах?
Сергей Жаворонков: На мой взгляд, политика Великобритании не изменится. Собственно, Трасс – это такая последовательная сторонница ушедшего премьера Джонсона, во многом на этом она выиграла выборы. Ее основной оппонент Сунак выступал против Джонсона, а она Джонсона поддерживала. Хотя Джонсон непопулярен в целом в стране, но внутри Консервативной партии он по-прежнему популярен. Трасс говорит в том числе о расширении добычи нефти в Северном море, о снижении налогов на добычу этой нефти. То есть это такая вполне нормальная правая политик, которая намерена заниматься не всякими глупостями в стиле “зеленых”, а нормально укреплять британскую экономику.
Михаил Соколов: Давайте теперь обратимся к основной нашей теме – к газовой войне и санкциям. Биржевая цена газа в Европе в понедельник поднималась на 30%, почти 2900 долларов за тысячу кубометров. В конце прошлой недели “Газпром” обещал остановку “Северного потока” на неопределенный срок, объясняя это проблемами оборудования. Какая-то путаная ситуация, трудно в рамках нормальной логики понять, что происходит на газовом фронте.
Михаил Крутихин: По-моему, с исчерпывающим объяснением происходящего выступил Песков, то есть официальный представитель российского президента. Он сказал: пока общий Запад не снимет санкции с России, никакой прокачки газа по “Северному потоку” не будет. Он этими словами отмел все те притворные доводы “Газпрома”, который на протяжении очень длительного времени объяснял все происходящее якобы необходимостью профилактики, ремонта, заменой турбин на газоперекачивающих агрегатах компрессорных станций, которые качают газ по подводной части “Северного потока”. На самом деле, как выясняется, вовсе не в каких-то технических особенностях все дело, а все дело в том, что Россия сокращением или даже прекращением подачи газа по одному из важнейших маршрутов заставляет Европу снимать санкции. Скорее всего, не получится.
Михаил Соколов: А что, собственно, остается на российском потоке газа, какие трубы, какие газопроводы будут работать? “Северный поток”, предположим, сейчас остановлен то ли по технологическим, то ли по политическим причинам, а что пойдет пока в Европу?
Михаил Крутихин: Если смотреть шесть маршрутов, которые есть для подачи газа в Европу, то три остановлены, три пока действуют. Из остановленных – это небольшой газопровод, который идет в Финляндию. Финляндия прекрасно обходится без российского газа, обойдется в будущем. Второй – это “Северный поток”, который тоже остановлен, судя по словам Пескова, он тоже не возобновит работу. Дальше идет газопровод Ямал – Европа, через Беларусь и Польшу, он остановлен по воле российского правительства, которое подвергло так называемым контрсанкциям оператора польского участка этой трассы, то есть по нему тоже ничего качать нельзя.
У нас есть оставшийся маршрут через Украину – это большой газопровод Уренгой – Помары – Ужгород, который переходит украинскую границу, дальше идет в направлении Запада. Но украинскую границу переходил и другой газопровод “Союз”, который сейчас больше не может функционировать, потому что измерительная и компрессорная станция, находящаяся на границе, не может работать, там оккупация российских войск, оператор газотранспортной сети Украины там работать просто не в состоянии. Есть еще в Турцию ведущий через Черное море “Голубой поток”, он продолжает действовать, снабжая Турцию. Есть “Турецкий поток” – это две нитки, одна из них где-то 16 миллиардов кубометров дает в Турцию, еще 16 миллиардов кубометров через Турцию в Грецию, в Болгарию, Сербию и через Сербию попадает в Венгрию.
Михаил Соколов: То есть это такой, я бы сказал, геополитический выбор в пользу этих южных маршрутов, чтобы до той же Венгрии дошло?
Михаил Крутихин: Я думаю, здесь даже не только это. Если понимать, что Москва прибегла к газовому шантажу, то мы видим, что в принципе газа достаточно, объяснять это нехваткой газа невозможно. Второе: газотранспортных сетей, которые ведут в Европу, тоже достаточно, с избытком, две Европы можно прокормить российским газом, то есть этим объяснять тоже невозможно. И все отговорки, что по техническим причинам, еще по каким-то причинам снижаются поставки, – это попытки найти какую-то причину, чтобы не платить неустойку.
Есть контракты, есть объемы газа, которые “Газпром” должен поставить потребителям в Европе, если он их не поставит, значит, нужно платить. Плата будет штрафная, плюс штрафные санкции будут измеряться миллиардами евро. Поэтому, чтобы не платить, объяснили все техническими причинами на “Северном потоке”, а на украинском участке попытались организовать диверсию. 26 июля резко повысили давление газа в российской трубе, чтобы на украинской стороне трубы полопались или поломалось компрессорное оборудование на станциях. Вовремя спохватились украинские операторы, перекрыли газ так, чтобы избежать аварии. А то был бы еще один повод сказать: извините, из-за аварийности на украинском участке мы не можем выполнить свои контрактные обязательства перед европейцами. Пока все европейцы прекрасно понимают, что нарушение контрактов и прекращение поставки газа – это целиком и полностью газовая война, газовый шантаж, это давление со стороны российского руководства.
Михаил Соколов: Сергей, что вы скажете об этой политике, когда Россия сама прикручивает газовый кран, жжет даже газ вместо продажи на каких-то факелах, которые мы видим около границ? К чему приводит такая политика с точки зрения экономики?
Сергей Жаворонков: На мой взгляд, она приведет к долгосрочному падению российского экспорта. Собственно, Россия половину своего газа поставляет в Европу, порядка 45%, по данным Международного экономического агентства. Товарищи готовы к этому падению доходов, так же как к падению доходов от нефти. Напомню, что из российского примерно двухсот с лишним миллионов тонн экспорта нефти 111 приходится на Европу, только 35 из них – это трубопровод “Дружба”, который выведен из-под санкций. В свою очередь из этих 35 половина приходится на Германию и Польшу, которые обязались к декабрю этот экспорт прекратить.
Я представляю путинскую политику таким образом, известная такая поговорка в уголовном мире: сдохни ты сегодня, а я завтра. То есть товарищ рассчитывает, что будут какие-то потрясения в Европе из-за прекращения экспорта газа. Действительно, мы наблюдаем рост цен, но мне не кажется, что этот рост цен приведет к изменению отношения к Путину. Путина никто не полюбит, а изменения возможны в другом контексте. Например, в контексте добычи сланцевого газа, который в Европе сейчас запрещен. Месторождение в Нидерландах, которое зачем-то закрыто под идиотским предлогом угрозы землетрясений. ФРГ может отказаться от планов закрытия атомных электростанций. Пока этого не происходит, но, я думаю, дело к этому идет. Примерно такие, я думаю, могут быть решения.
Михаил Соколов: Канцлер Шольц сказал, что “мы ожидаем полную остановку поставок газа с декабря”. На самом деле не очень понятно, будет это или нет. Премьер-министр Бельгии сказал, что “если мы сможем принять меры, впереди у нас пять трудных лет. Если потерпим неудачу из-за плохой политики, нас ждут десять трудных лет”. Довольно пессимистично, но тем не менее. У кого сейчас самые серьезные проблемы, если посмотреть на Европу, на ее географию? Для кого действительно этот, как вы говорите, шантаж большая проблема?
Михаил Крутихин: Прежде всего те страны, которые критически зависят от поставок российского газа. Мы сейчас видим, что Германия освободилась от зависимости. В декабре-январе у них вступают в строй два первых терминала из шести по приему сжиженного природного газа. Если посмотреть на сокращение потребления российского газа, то, по словам Макрона, если до войны 50% потребляемого газа в Европе приходило из России, то сейчас только 9%. С этими 9% Европа в целом каким-то образом справится. Те страны, которые очень сильно зависят, им неоткуда ничего получать, но список не такой большой – это Венгрия, это Чехия, это, возможно, Молдова, которая не член Евросоюза. Я думаю, что в Балканских странах очень невысокое в целом потребление газа, но тем не менее многие из них зависят от российских поставок, там тоже нужно что-то решать, что-то делать. Там принимаются меры, но они не такие быстрые, как хотелось бы. Я думаю, что Европа выдержит эту зиму.
Такие предсказания бельгийцев или от компании “Шелл”, которая говорит: хлопот на несколько лет Европе хватит, неприятностей. Но если все пойдет такими темпами, как сейчас идет избавление от российского газа, то, я думаю, за полтора-два года Европа встанет на ноги и избавится от российского газа с точки зрения зависимости. Да, можно будет покупать какой-то газ из России, но у него будет замена. Его можно будет покупать, если цена его будет дешевле, нормальные условия поставки по сравнению с поставками из других источников или использованием других энергоносителей. Поэтому это будет обыкновенный товар, поставщик этого товара не сможет больше прибегать ни к какому шантажу, манипулированию потоками газа из политических соображений.
Михаил Соколов: Разница в цене достаточно велика сейчас?
Михаил Крутихин: Цена – совершенно неожиданная вещь. На прошлой неделе, начиная с понедельника, пять дней подряд шло сокращение цены, на 30 с лишним процентов цена вдруг – бац и обрушилась. Сегодня цена снова стала расти. Но кто может предсказать, будет она дальше расти, будет сокращаться? Цена сейчас очень сильно зависит от спекуляций на финансовом рынке. По данным за август, средняя цена газа в Соединенных Штатах Америки, экспортного газа, который можно на экспорт пускать, 6,6 долларов за миллион британских тепловых единиц, а в Европе в этот же момент средняя по августу 68 долларов, в Тихоокеанском регионе 32 доллара. Это можно было бы объяснить тем, что хотят перебить цену азиат, но все равно там 32, а здесь 68, не получается перебивать цену таким размахом. Если погрузить американский газ, сжижить его, меньше 3 долларов это стоит, потом фрахт где-то 1,5–2 доллара до Европы, затем полдоллара на то, чтобы снова перевести этот товар в газовую форму, никак 68 получается.
Это цена, которая возникла на рынке под воздействием пропагандистской кампании и панических заявлений, часть из которых точно была спровоцирована лобби российскими, всякими “газпромовскими” угрозами, а часть – это игра тех ребят, которые на финансовом рынке торгуют нефтяными фьючерсами. Когда цена газа торгуемого привязана к цене фьючерса на какой-нибудь торговой площадке, где работают спекулянты, то, конечно, цена чрезвычайно растет. Я не исключаю, что спекулянты могут посмотреть и поиграть в противоположную сторону. Очень стоит обратить внимание на заявление Чехии вчерашнее о том, что Европе необходимо положить конец или как-то ограничить спекуляцию деривативами по газу, то есть этими фьючерсами, опционами и так далее. Когда на торговых площадках, как прежде, спрос и предложение будут определять цену вместо пустой спекуляции пустыми бумажками, привязанными к цене газа, вот тогда, может быть, мы узнаем реальную цену того газа, который торгуется в Европе.
Михаил Соколов: Есть другие источники энергии, поставщики и так далее? Говорят не только о Соединенных Штатах, но Алжир, Норвегия, может быть, Азербайджан. Создаются ли новые потоки, которые могут заменить российский газ?
Михаил Крутихин: Норвегия приложила все силы к тому, чтобы увеличивать поставки газа в Европу. Во-первых, часть проектов по добыче нефти отказались от технологий, когда добытый газ снова закачивается под землю, чтобы активизировать поступление нефти на поверхность. Этот газ теперь снова идет в Европу. Норвегия по трубопроводному газу давно обогнала российские поставки по объему. Да, действительно, хотят сейчас снова ввести в эксплуатацию добычу на месторождении Гронинген, несмотря на раздающиеся угрозы, что там якобы сейсмические явления какие-то происходили по вине добычи. Трудно сказать, так ли это было.
Мы видим перспективу увеличения поставок газа из каспийского региона. Президент Азербайджана не далее как вчера объявил, что страна готова дополнительно Европе, увеличив добычу, поставлять по трубе, которая идет через Турцию и так далее в южную Италию или через Болгарию в Центральную Европу, поставлять от 20 до 30 миллиардов кубометров газа в год. Мало того, он сказал: если найдутся инвесторы, которые построят трубу из Туркменистана в Азербайджан, то Азербайджан не будет сам строить эту трубу, но он не будет возражать против того, что этот газ пойдет тоже в том же самом направлении. Затем мы видим, что скоро в Европу должен поступить газ Израиля. На израильском шельфе идет добыча газа и довольно активно, там хорошие запасы открыты, газ этот отчасти поступает в Египет, а сейчас с Египтом достигнута договоренность, что мощности египетские будут его сжижать и дальше тоже продавать. Поэтому этот газ тоже может поступить на терминалы по приему газа в Европе. Идут переговоры о расширении поставок из Северной Африки, Алжир через Марокко, например. Там одна из труб по политическим причинам не работала, которая идет в Испанию, но трубы, которые идут в Италию через Сицилию, они прекрасно работают, там собираются повышать даже их производительность.
Так что, если учесть изобилие проектов по приему сжиженного газа, потом экономию, которая сейчас идет, энергоэкономия в Европе она здорово развивается. В Германии промышленное потребление газа по сравнению со средним за несколько лет уровнем в августе понизилось больше чем на 20%, то есть экономить стали газ промышленные потребители. И в принципе, если все эти факторы взять и посмотреть, что из этого получится, да, это реально через полтора-два года уже как-то нормализовать газовый баланс в Европе и выйти на практически полную независимость от России.
Источник svoboda.org