Российские правозащитники запустили общественную кампанию против законопроекта о работе «иноагентов». Он даст Минюсту право запрещать те или иные действия НКО. А тех, кто ослушается, — ликвидировать.
С 19 января Госдума возобновляет пленарные заседания весенней сессии 2021 года. На одном из них во втором чтении рассмотрят законопроект, который расширит полномочия Минюста по отношению к некоммерческим организациям (НКО), внесенным в реестр «иностранных агентов». Многие НКО уверены: работать в новых условиях будет практически невозможно.
В чем суть законопроекта
До сих пор различные проекты законов об «иноагентах» разрабатывали депутаты или сенаторы. На этот раз небольшой документ в Госдумувнесло правительство РФ. Основное предложение: обязать НКО-«иноагентов» заранее согласовывать с Минюстом все свои мероприятия или программы. Получается, что без согласия ведомства НКО не смогут заниматься своей привычной работой. А тех, кто ослушается, ликвидируют через суд. При этом, судя по тексту законопроекта, перечня оснований для запрета программ и мероприятий нет.
Все это — прямое вмешательство в работу НКО, считает Марина Агальцова, юрист правозащитного центра «Мемориал». «Фактически, Минюст получает право руководящего руля. Это опасно и страшно потому, что правозащитные организации часто работают с последствиями действий государства. Например, с пытками в тюрьмах или похищениями людей сотрудниками ФСБ. А здесь получается, что НКО официально могут сказать, кого они могут защищать, а кого нет», — объясняет юрист.
Марина Агальцова опубликовала петицию против законопроекта, и вместе с другими правозащитниками ведет кампанию в защиту гражданского общества. В частности, она призывает людей, которым помогли НКО-«иноагенты» в России, писать письма с просьбой не голосовать за законопроект сенаторам и депутатам Госдумы, а также публиковать посты в социальных сетях.
Как новый закон помешает работе НКО
Многие бывшие и действующие руководители НКО, с которыми побеседовала корреспондент DW, указывают на «размытость» и «юридическую непрозрачность» текста закона. Например, неясно, насколько заранее нужно согласовывать мероприятия и сколько времени будет у Минюста на ответ.
«Это делает работу организаций практически невозможной. При таком идеологическом согласовании НКО точно не смогут планировать ни долгосрочно, ни краткосрочно», — говорит Анна Ривина, специальный советник коллегии адвокатов Pen&Paper. Ее центр помощи пострадавшим от домашнего насилия «Насилию.нет» в декабре 2020 года включили в реестр «иноагентов».
По словам Игоря Кочеткова, правозащитника и бывшего директора программ «Российской ЛГБТ-сети» (также в реестре «иноагентов»), из-за нового закона большинство работающих организаций вынуждены будут вести двойную бухгалтерию. Для Минюста будут одни планы, а для реальной деятельности — совсем другие. «Вместо того, чтобы установитьболее жесткий контроль над НКО, государство этот контроль окончательно потеряет», — уверен Кочетков.
Кроме того, правозащитники указывают, что в самом Минюсте нет экспертов, которые бы адекватно оценили работу НКО. «В любом нормальном обществе НКО занимаются теми проблемами, на которые у государства нет либо ресурсов, либо экспертизы. Сейчас нам предлагают, чтобы те люди, которые некомпетентны в этих сферах, ставили требования для организаций, которые лучше разбираются в том, что и как делать», — говорит она.
Цель нового закона — распространить страхи в НКО
Некоторые из собеседников DW надеются, что новый законопроект не сильно повлияет на работу отдельных НКО. Так, руководитель челябинского диабетического общественного движения «Вместе» (в реестре «иноагентов» с 2018 года) Ирина Исакова считает, что все зависит от политической деятельности проекта. Лично для себя она не видит угрозы в новом законопроекте, так как ее организация — пациентская.
«Мы не имеем к политике никакого отношения. Наши цели и задачи абсолютно совпадают с государственными. Очень хочется демонизировать Минюст, но если подходить здраво… Они же чего боятся? Экстремизма, протестных настроений. А если мы занимаемся помощью больным детям и матерям? Вряд ли Минюст нас как-то застопорит», — пояснила она DW.
При этом она видит риски для своих коллег из других НКО, у которых нет статуса «иноагента». Она переживает, что в будущем они побоятся брать какие-то деньги и пожертвования. Ведь у многих платежеспособных крупных организаций, по словам Исаковой, есть сотрудничество, как минимум, с ближним зарубежьем.
Один из главных эффектов законодательства об НКО-«иноагентах» — это распространение страхов, соглашается Игорь Кочетков. «Люди не знают, за что им «прилетит», и начинают боятся всего. НКО, вероятно, будут уходить в тень. Те, кто не захочет носить этот статус, формально закроются. Но неформальные объединения людей так или иначе продолжать свою работу», — уверен правозащитник.
Источник dw.com
